levgilman

(тут всё очень небрежно, возможны ошибки)

Если метрику сопоставить с длиной отрезка между точками, то нельзя ли задать n-арный оператор, аналогичным образом соответствующий объёму симплекса с заданными вершинами?

Коммутативность воспроизводится тривиально, правило треугольника - технически геморройно, но понятно, а вот условия обнуления..

ЧтО если в определении обычной метрики уберём необходимое условие обнуления, а вместо этого введём:

(forall(a,b))

(

(forall(c)) d(a,c)=d(b,c)

) -> a=b

Если d(a,b)=0, то по правилу треугольника получим (forall(c)) d(a,c)=d(b,c) (это строка из вышеприведённого), и отсюда a=b, то есть необходимое условие обнуления выводится из вышеприведённого, и набор аксиом получается не слабее обычного.

В обратном направлении - данная аксиома выводится из необходимого условия обнуления тривиальной подстановкой:

d(a,b)=0 -> a=b -> d(a,c)=d(b,c)

Итак, получаем определение, эквивалентное обычному.

Новая аксиома легко расширяется на n-арный случай. А вот достаточное условие обнуления - думаю, можно перенести тривиально - как совпадение любых двух операндов, оно теряет былую красоту: теряет симметрию и перестаёт быть необходимым условием обнуления, но, думаю, "с этим можно жить".

Нюта Федермессер: эвтаназия мешает «долюбить и доцеловать» уходящего

"Напомню, что я говорю только про онкологию."

Записываем в принципиальные сторонники эвтаназии?

И, надеюсь, суждение ограничено не просто онкологией, но и наличием доступа к столь же замечательной помощи, как в её хосписе?

Лишь при таком условии сказанное - не злодейство, а, при отсутствии дополнительных оговорок - всего лишь хамское вторжение в личную жизнь больного. Не успевший вовремя повеситься имел бы выбор - умереть от боли, или от умереть омерзения к человеку, к которому вынужден обращаться за обезболиванием (в предположении, вполне правдоподобном, что в этой сфере более-менее все такие).

"Даже в странах, где очень хорошо развита паллиативная помощь и эвтаназия разрешена, онкобольные являются лишь небольшой частью потребителей этой услуги, потому, что страдания онкобольного, это страдания, которые сегодняшней медициной могут быть нивелированы. "

Извините, речь идёт о запрете эвтаназии в стране, где очень хорошо развита паллиативная помощь?

"Дети вкус к жизни не теряют никогда. Снимите боль, уберите страдание, посадите рядом маму, и ребенок хочет продолжать жить не смотря ни на что. Поэтому разрешение эвтаназии для онкологических детей – это совершенно точно недопустимая катастрофа. Свидетельство какого-то невероятного духовного кризиса и падения общества."

Может, сначала снять боль, убрать страдание, посадить рядом маму (не забыв спросить ребёнка, хочет ли он этого) - а потом и запрещать эвтаназию? Не всем, а тому конкретному ребёнку, которому..

Почему нельзя эвтаназию именно детям - понятно, детям и полагается терпеть боль поболее, чем взрослым - в виде побоев, хотя бы (сравните традиционное, не испорченное сегодняшней бездуховностью, отношение к побоям детей и взрослых).

"Когда у человека есть время перед смертью, когда он знает, что у него жизнь скоро закончится, не оборвется, а именно закончится, когда он более–менее понимает, какие сроки (а запущенная онкология это вещь в плане сроков достаточно прогнозируемая), то это позволяет ему совершенно иначе взглянуть на жизнь вокруг себя. Оценить то, что происходит. Как говорила Вера Васильевна Миллионщикова, «долюбить и доцеловать» тех, кто рядом. Простить и простится. Доделать дела. И для многих семей такой постепенный уход, конечно, при условии, что он минимально мучителен, муки снимаются, это фактически дар.

Многие могут со мной поспорить. Но спорят те, кто страдает, кто не обезболен, кто не получил доступ к таблеткам, у кого было хамское обслуживание в поликлинике или у врача."

Сказанное в первом абзаце цитаты, поскольку оно обращено не к пациенту - и есть величайшее хамство. Хотя большинство пациентов, наверное, слишком тупы, чтобы это почувствовать.

"Но если взять пациентов первого московского хосписа, которые от этих ужасов избавлены, то от какого же большого количества людей мы слышим, что никогда у них не было таких отношений с женой или мужем, как в последние недели жизни. Никогда они не были так любимы и не чувствовали себя такими нужными. Получается, что для многих это действительно своего рода благословение. Зная конечность жизни, сроки, они успевают сделать то, на что у них никогда не было времени. Успевают оглянуться по сторонам. Оценить то, что не осознавали, как ценное."

Это всё равно что в стране, где беглую жену полиция силой приводит к мужу, и где отсутствует понятие "изнасилование в браке", рассуждать, каким замечательным благом для семьи является полноценная половая жизнь в случае, если удаётся устранить вагинальные боли.

"Когда любимый наш человек уходит от нас навсегда - это такое обострение любви, такая квинтэссенция всех отношений, что безусловно хоспис – это про любовь. А эвтаназия – нет. Эвтаназия – это про отсутствие ответственности и обязательств."

Обострение любви - может быть. В отдельных случаях. Как и сама по себе болезнь и смерть. В данном контексте, впрочем, болшьше напоминает изнасилование.

А вот "эвтаназия – это про отсутствие ответственности и обязательств" - это вообще ни о чём. Просто усвоил человек, что эвтаназия - это что-то плохое, а ответственность и обязательства - наоборот, что-то хорошее. Любое плохое - это отсутствие любого хорошего.

Для иллюстрации.

(тут не онкология, но очевидно, что онкологией сабж ограничивает лишь ответственность за свои слова, но не претензии на то, чтобы определять чужую жизнь)

Сергей Скакевич